здравствуйте, мне семнадцать. нет, я не сумасшедший, брэдбери рэя книга, видимо, наврала. здравствуйте, мне семнадцать, и я смотрю на вещи, словно они сгорели и вместо них - зола.
я не умею плакать, да и смеяться тоже, я равнодушен к свету, и мне плевать на тьму, если погаснет солнце, чувствовать буду кожей, пусть мне придется трогать яд, кислоту и ртуть. пусть обгорят ладони, вздыбятся нитью вены, а вместо тонких пальцев снегом белеет кость, мне все еще семнадцать, и я умею делать вид, будто вместо боли я выбираю злость. ну а на самом деле я не умею злиться, я не умею даже... в общем-то, ничего, я не учу шопена и не читаю ницше, я никакой художник и нулевой игрок в шахматы, в кости, в покер, кстати, и в шашки тоже, может, в бильярд настольный, может, и в преферанс, даже когда в колоде мне попадется джокер, я и тогда сумею запросто проиграть. я не ругаюсь матом и не долблюсь по вене, я не курю сигары, и я не пью вино, я в своем теле просто крайне бесправный пленник, тот, что не в силах даже нервный унять озноб.
может, помочь хотите, если, конечно, в силах? только вот помощь ближним - это удел святых. я вам шепчу отчаянно, на ухо: "помогите!" мне отвечают: "знаешь, ты попроси других. нам же не по карману всем раздавать подарки, тратить нахально время, лить на тебя елей. хочешь, отправь конвертик (только с обратной маркой) и попроси всевышних град прекратить камней. можешь конверт попозже в небо отправить с птицей, только в строке последней, с надписью "адресат" коротко так напишешь, чтобы не ошибиться: "это письмо доставить прямо на небеса".
дело, конечно, глупость, только, чем черт не шутит? (или, кто знает, может, шутит там и не черт), я достаю тетрадку - рваный листок по сути, и начинаю небу свой представлять отчет:
здравствуйте, мне семнадцать, и я не бог, не птица, я до сих пор как будто был не научен жить,
здравствуйте, мне семнадцать, и я сумел влюбиться.
здравствуйте, мне семнадцать,
я
не сумел
влюбить.